Первое нападение ООП на Израиль произошло в 1965 году, когда Махмуд Хиджази и пять других террористов пытались взорвать водонасосную станцию на юге Израиля. После того как его схватили, Хиджази получил второй смертный приговор, когда-либо вынесенный в Израиле (Адольф Эйхман был первым, приговоренным к смерти). Хотя этот приговор позднее был отменен, эта история еще далека от завершения.
"Осуществление неравноценного обмена" комментируют Юстус Рейд Вайнер, Диана Моррисон, Иерусалимский центр по связям с общественностью: "Статус-кво обмена пленными увеличивает возможность того, что израильские солдаты будут подвергаться жестокому обращению или даже убиты в заключении, а освобожденные террористы будут готовы убивать новые жертвы".
"Высокая цена" - комментарий Эвелин Гордон:
"Хотя важность выкупа пленных имеет глубокие корни в еврейской традиции, горячее стремление израильтян освободить Гилада Шалита любой ценой может быть понято только на фоне мирного процесса, который пошел на спад.
Новая глава началась 1 января 1970 года, когда террористы ФАТХа перешли ливано-израильскую границу и похитили охранника из приграничного города Метулы. Этот человек, Шмуэль Розенвассер, подвергался жестоким пыткам со стороны его похитителей в течение целого года, пока израильское правительство не обменяло Хиджази на Розенвассера в сделке: "одного на одного".
Спустя девять лет, когда условия таких сделок уже изменились, цена на обмен заключенными стремительно возросла. В обмен на израильского солдата, похищенного в Ливане особым террористическим отрядом НФОП ("Народный фронт освобождения Палестины") под командованием Ахмеда Джибриля, израильское правительство освободило 76 боевиков ООП, среди которых у 20 были "руки в крови".
В 1985 году Израиль согласился на печально известную сделку под названием "мать обмена всех заключенных", и снова с НФОП Джибриля, обменяв 1150 палестинских заключенных на трех израильских солдат. Этот обмен подвергся резкой критике военного аналитика Зеэва Шиффа, ветерана газеты "Гаарец", написавшего тогда, что с каждым таким последующим соглашением Израиль "все больше и больше идет на уступки террористическим организациям, и таким образом демонстрирует все больше и больше свою слабость".
Шифф скончался в 2006 году, до того, как израильские уступки достигли немыслимой прежде кульминации в сделке по обмену заключенными с "Хизбаллой" в 2008 году. В этом обмене Израиль освободил пять террористов, в том числе, известного своей жестокостью Самира Кунтара, выдал 200 тел палестинцев в обмен на тела двух израильских солдат. Это было впервые, когда Израиль обменял живых террористов на тела своих солдат.
Израильтяне гордятся своим обязательством никогда не терять ни одного своего воина, будь он живой или мертвый, или же находится в тылу врага. Но означает ли это готовность Израиля заплатить любую цену за возвращение домой израильского парня, что отражает общественную солидарность, или же вместо этого она отражает все более возрастающий пораженческий менталитет? Недавняя конференция в Еврейском университете рассмотрела правовые, психологические и политические аспекты переговоров об освобождении израильских пленных. Болезненные дилеммы, которые поднимают эти переговоры, это вопросы, обсуждаемые в горячих спорах вокруг судьбы Гилада Шалита.
В 2006 году Шалит, тогда 20-летний капрал ЦАХАЛа, был захвачен ХАМАСом во время пограничного обхода. С тех пор он стал буквально плакатным юношей для пленных солдат: его лицо можно увидеть повсеместно в израильских СМИ, а его измученная семья регулярно встречается с общественностью и с представителями правительства, настаивая на его выкупе. Его похитители в Газе хорошо осведомлены о воздействии неволи Шалита на израильское общественное мнение и часто выступают с многочисленными требованиями и угрозами, придающими условиям этой сделки беспрецедентный дисбаланс. Таким образом, во время этой однодневной конференции, тревоги и заботы семьи Шалита шли рука об руку со страхом последствий переговоров об его освобождении.
На заседании, посвященном психологическому значению пленения, Итамар Барнеа убедительно показал все ужасы условий плена, рассказав о своем опыте военнопленного в Сирии. К концу Войны Судного дня 1973 года Барнеа, израильский летчик-истребитель, был сбит и тяжело ранен. Он рассказывал с душераздирающими подробностями, как он, будучи военнопленным, потеряв контроль над своим окружением, стал полностью зависимым от своих похитителей и опустился до состояния детской беспомощности. Барнеа, стойкий сторонник выкупа пленных, сегодня консультирует других солдат, основываясь на перенесенных им травмах.
На следующем заседании военный аналитик Ронен Бергман безоговорочно раскритиковал эмоциональный подход Барнеа на примере условий, аналогичных тем, которые изложены в его исследовании борьбы Израиля за своих военнопленных и пропавших без вести, - спасти любой ценой: "Очень тонкая грань проходит между солидарностью, вытекающей из добрых дел по выкупу пленных, и лихорадочной паникой, которая сдерживает политиков от того, чтобы сделать необходимое и сказать то, что следует сказать, и неважно, насколько это трудно".
Другими словами, однако, убеждая личными аргументами в возможности выкупа пленных (а призыв на военную службу всех граждан Израиля делает аргументы неизбежно личными), Израиль на свой страх и риск игнорирует непреднамеренные - но на данный момент неоспоримые - последствия такой сделки. Посредством оплаты "любой ценой" возвращения израильских военнопленных домой Израиль обесценивает жертвы, принесенные солдатами, посланными на освобождение пленных, особенно теми солдатами, которые в конечном итоге отдают свои жизни во время спасательных операций.
Освобождая террористов, Израиль ослабляет позиции умеренных арабов и вредит своим же усилиям по устрашению противника; а обменивая живых террористов на тела погибших солдат ЦАХАЛа, Израиль подрывает мотивацию похитителей, чтобы сохранять израильских военнопленных в живых, не говоря уже об их здоровье и безопасности. Иными словами, платя непомерные цены за выкуп - как Израиль это делал в прошлом, когда общественное давление было чрезвычайно сильным, - Еврейское государство дает террористическим организациям стимул похищать еще больше его граждан.
Но так как эта ситуация уже в действии, существует ли что-нибудь, что Израиль в состоянии предпринять для остановки потока захвата своих сыновей-солдат в плен, а также снижения мотивации террористических групп?
Исследователи Юстус Рейд Вайнер и Диана Моррисон отмечают фактор риска современной политики Израиля, связанный с заключением террористов в тюрьму: "Поскольку Израиль воздерживается от смертной казни, он содержит живых террористов в заключении и тем самым непреднамеренно создает ситуацию "искушения", когда террористические группы пытаются освободить своих людей посредством выкупа вновь похищенных ими израильтян.
Общепризнанный суровый вывод в аргументе Вайнера и Моррисон подразумевает то, что Израиль должен вернуться к той ситуации, которая существовала до обмена Махмуда Хиджази на Шмуэля Розенвассера, и восстановить смертную казнь для террористов. Этот аргумент был ясно выдвинут Зеэвом Шиффом, для которого смертный приговор террористам был самым меньшим из всех возможных зол: "В борьбе с терроризмом мы не должны воздерживаться от применения смертной казни в случаях, связанных с актами жестокого убийства. Если кто-то и казнен по приговору суда, то это предпочтительнее убийства этих потенциальных заключенных нашими солдатами или освобождения убийц как акта нашей капитуляции".
Но смертный приговор террористам не будет восстановлен в ближайшем будущем (если вообще когда-нибудь и будет), а пока израильская общественность продолжает настаивать, чтобы израильское правительство обязалось вернуть Гилада Шалита домой, пусть ценой освобождения сотен или даже тысяч палестинских террористов.
Бергман похвалил Нетаниягу за такое долгое противостояние давлению общественности. Премьер-министр, скорее всего, и дальше будет делать это, но в то же самое время он должен продолжать попытку привести израильтян к признанию горькой правды: "истинное милосердие иногда диктует жесткую политику".
Перевод с английского (www.jewishideasdaily.com) Игоря Файвушовича, Хадера.
