Став религиозным евреем еще в годы жизни в СССР, он в 1974 году репатриировался в Израиль, а в 1989-м вернулся в Россию в надежде помочь там возрождению еврейской жизни. И вот недавно, в конце 2014 года, он получил звонкую пощечину от российских властей.
Корреспондент "НН" Петр Люкимсон встретился с р. Вагнером, чтобы поговорить и о причинах его депортации, и о том, что вообще происходит сегодня с евреями России, есть шанс на возрождение российского еврейства или его состояние напоминает малую землю и нехоженую целину одновременно?
- Рав Вагнер, что побудило вас вернуться в Россию?
- Это произошло в 1989 году. Я поехал на Московскую международную книжную ярмарку, пробыл в Москве десять дней и вернулся с четким ощущением, что я там нужен. Тогда еврейская жизнь в России только-только возрождалась, и многое надо было начинать с нуля. Я обратился к руководителю издательства "Шамир" профессору Герману Брановеру, и он меня поддержал. Хотя, если честно, какого-либо конкретного представления о том, чем именно я буду там заниматься, у меня в тот момент не было. За исключением разве что одной идеи, которую я начал претворять лишь полгода назад и реализация которой снова была приостановлена из-за моего вынужденного отъезда из России. Речь идет о создании сети еврейских домов престарелых. Это огромная проблема: дети уезжают за границу, и старики-евреи остаются совсем одни. Есть также очень много пожилых евреев, у которых по разным причинам нет детей… Но создать даже один еврейский дом престарелых оказалось чрезвычайно сложной задачей. На первом этапе я занялся книгоиздательством - мы стали печатать в Москве различные еврейские книги, подготовленные в издательстве "Шамир", и распространять их по всей территории бывшего СССР. Это оказалось куда рентабельнее, чем доставлять те же книги из Израиля. Затем я принял участие в создании одной из первых еврейских школ в Ленинграде, организовывал лагеря для еврейских детей. В 1991 году моя семья вернулась в Израиль, а я стал делить время между Израилем и Россией, занимаясь подготовкой и изданием Российской еврейской энциклопедии. С 2002-го по 2015 год я работал в Федерации еврейских общин России (ФЕОР), занимаясь теми общинами Центрального округа, в которых не было раввина, и возглавлял департамент образования этой организации. Как вы понимаете, в силу столь широкого круга обязанностей я "катался" по всей России от Калининграда до Владивостока включительно. За это время к работе в России приступили два моих сына: один стал раввином в Красноярске, другой – в Иркутске. И вот два с половиной года назад в Туле построили новую синагогу, у меня сложились особые отношения с местной общиной, и когда мне предложили стать ее раввином, я согласился. Как выяснилось, заниматься из Тулы делами Центрального округа даже удобнее, чем из Москвы: нет московских пробок и добраться до большинства городов намного проще. И вдруг в прошлом году у меня возникли первые проблемы с Федеральной иммиграционной службой. Ко мне пришли домой накануне прошлого Йом-Кипура и заявили, что как нарушитель закона я должен покинуть страну. Я действительно допустил нарушение: у меня была съемная квартира в Туле, но при этом осталась московская прописка. Правда, уже потом выяснилось, что если я не жил в Туле больше десяти дней подряд, то ничего не нарушал. А я действительно не жил там подряд больше этого времени, так как мне постоянно надо было куда-то уезжать. К тому же виза у меня ведь была российская, а не тульская, так что оставалось непонятным, почему я должен покинуть Россию, а не только Тулу.
- Вы не попытались оспорить это решение местных властей?
- Как раз этим сейчас занимаются мои адвокаты. Тогда же я просто, чтобы отделаться, не стал спорить, заплатил относительно небольшой штраф "за нарушение правил проживания" – 2 тысячи рублей. Это было ошибкой: заплатив штраф, я как бы признал свою вину. Но, как показали последующие события, дело было отнюдь не в прописке. Как говорят в таких случаях в России, "меня заказали". Спустя три дня на выезде из Тулы меня остановил патруль ГАИ – якобы за езду с непристегнутым ремнем. Это было не так и, к тому же, как сейчас доказывают мои адвокаты, инспекторы по определению не могли видеть, пристегнут я или не пристегнут. Как раз в это время у меня кончилась рабочая виза. Я, чтобы не оставлять общину без раввина, въехал в Россию по туристической визе – в надежде, что вопрос с рабочей визой решится в самое ближайшее время. И тут меня снова вызывают в Тульское отделение Федеративной миграционной службы и сообщают, что так как я допустил целых два административных нарушения, меня высылают из России с запретом на три года въезжать на ее территорию. Это было уже серьезно, но этим дело не закончилось. Против меня завели новое уголовное дело по обвинению в том, что я, находясь на территории России как турист, занимался… миссионерской деятельностью. Причем на этот раз расследованием занималась не миграционная служба, а ФСБ – Федеральная служба безопасности. И в результате длительность запрета на въезд была увеличена с трех до пяти лет.
- И на чем основывалось это обвинение?
- Нашлось несколько свидетелей, которые показали, что я собирал евреев на молитву в синагоге, проводил уроки Торы и т.д.
- Простите, но это не миссионерская деятельность…
- Это мы с вами понимаем. Но когда офицер ФСБ задавал свидетелям вопрос: "Занимался ли раввин Вагнер миссионерской деятельностью" - те это подтверждали. Одним из этих свидетелей был теперь уже бывший председатель еврейской общины Тулы. Как утверждают "представители общественного мнения", его роль в том, что мне пришлось покинуть Россию, была одной из основных. Но лично я не думаю, что он был инициатором всего этого; скорее всего, его просто использовали.
- Минутку! Все свидетели, заявившие, что вы занимались миссионерством, были евреями?
- Да, однозначно.
- И председатель еврейской общины заявил, что раввин занимался миссионерской деятельностью?
- Да, к сожалению, это так. Но потом были вызваны другие свидетели, которые объяснили фээсбэшникам, что иудаизм и миссионерство – вещи несовместимые, и тогда они заменили слово "миссионерская" на "религиозная". То есть мне вменили в вину, что я занимался "религиозной деятельностью".
- А что, в современной России это тоже преступление?
- Они уцепились за то, что я находился на территории России в качестве туриста, а потому мне этим было заниматься категорически запрещено. Но и я, и мои адвокаты настаивают на том, что ничего противозаконного в том, что религиозный еврей собирал миньян для молитвы и проводил урок Торы, нет. В конце концов, религиозный человек имеет право заниматься теми или иными видами религиозной деятельности – в этом и заключается свобода вероисповедания.
- То, что вашим делом занималась ФСБ, невольно наводит на мысль, что вас "заказали" на самом высоком уровне. Вы догадываетесь, кто именно и по каким причинам?
- Понятия не имею, даю честное слово. Более того, над этим ломают голову и многие мои друзья из числа руководителей еврейской общины.
- Вы упомянули о том, что какую-то роль в вашем деле мог сыграть председатель общины…
- Бывший председатель. Он был переизбран именно в связи с историей моей высылки. У меня и в самом деле были с ним непростые отношения, но почти повсюду в России председатель общины и раввин находятся в конфликте; можно назвать очень немного городов, где такого конфликта нет. Причин этому множество. Во-первых, раввин зачастую моложе председателя – сейчас в Россию на работу раввинами направляются молодые люди, которым порой еще нет 25 лет. Глава общины, как правило, намного старше. Он нередко создавал эту общину, до приезда раввина считался в городе "евреем номер один", и вдруг оказывается, что "еврей номер один" - это не он, а раввин, и начинается борьба интересов и амбиций. Все это усугубляется тем, что председатель зачастую является светским человеком, ему откровенно не нравится, если евреи начинают заниматься той самой "религиозной деятельностью", о которой мы только что говорили, он считает это проявлением религиозного мракобесия и засилья – и конфликт обостряется. В моем случае этот конфликт, как мне кажется, был связан с тем, что председателю было 75 лет, его вполне устраивало то вялое течение еврейской жизни в Туле, которое было до моего приезда, и затеянные мной перемены пришлись ему не по душе. Приведу только один пример: когда я приехал в Тулу, в городе насчитывалось около 10 еврейских проектов. Когда я уезжал – их было больше 50, и все активно развивались. Некоторых – тех, что считают, что евреи должны вести себя потише и не высовываться, - это, безусловно, раздражало. К сожалению, таких руководителей еврейских общин в современной России большинство: они хотят пользоваться всеми привилегиями своего статуса, но чтобы при этом евреи как можно меньше были евреями.
- И при этом нас уверяют, что еврейская жизнь в России бьет ключом и там нет никакого антисемитизма…
- Жизнь и в самом деле бьет ключом, проявлений антисемитизма немного, но в то же время чем дальше, тем больше становится понятно, что у евреев в России нет будущего. Или, точнее, будущего нет у российского еврейства. Это не значит, что мы должны опускать руки. Напротив, мы обязаны делать все, что можно, чтобы поставить заслон на пути той же ассимиляции, но чем дальше, тем становится понятней, что вся наша деятельность - это не заслон, а маленькая затычка. Уровень ассимиляции, особенно в российской глубинке, просто зашкаливает.
- А в крупных городах?
- В крупных городах ситуация получше, так как там у еврейской молодежи есть выбор. В областном центре, где проживает всего несколько тысяч евреев, у еврейского молодого человека такого выбора нет. Даже если он считает, что правильнее было бы жениться на еврейке, не станет жениться на девушке только потому, что она – еврейка. Он хочет, чтобы она, по меньшей мере, соответствовала ему по взгляду на жизнь, по духовным запросам, а найти такую в своем городе он не может. Кроме того, следует отдавать отчет в том, что, хотя в Москве и Питере выбор у молодежи вроде бы есть, подавляющее большинство еврейского населения этих городов очень далеко от всего еврейского и никак не связано с жизнью общины. Оно никак не связано с общиной и с каждым годом, по сути, все дальше и дальше отходит от своих еврейских корней. Поэтому когда говорят о возрождении российского еврейства, следует понять, что это невозможно – никогда еврейская жизнь, еврейская культура и еврейская религия не достигнут того размаха, который наблюдался до революции.
- Ну кто же об этом говорит?! Дай Бог, чтобы евреи хотя бы сохранили национальное самосознание!
- Как раз в смысле самосознания мало что изменилось. Если брать детей от смешанных браков, евреи по отцу, носящие еврейскую фамилию, всегда считали себя евреями в большей степени, чем евреи по матери. Разница между прошлым и нынешним состоянием заключается в том, что теперь они знают: сами евреи их евреями не считают. В то же время я вижу, как эти евреи по папе тянутся зачастую именно к своим еврейским родственникам. По той причине, что общаться с семьей Рабиновичей им интереснее, чем с семьей Сидоровых. Это не расизм – это констатация факта. И это – большая проблема.
Следует также отметить, что хотя ашкеназских евреев, безусловно, в России большинство, в общинной жизни задают тон горские и – в меньшей степени – бухарские и грузинские евреи. Для них крайне важно сохранить связь с иудаизмом, вырастить детей евреями и т.д. Причем если, скажем, у бухарских евреев семьи в основном живут в Израиле и в Европе, а в Россию они приезжают работать, то для горских евреев это родина. Не удивительно, что у многих россиян сегодня само понятие "еврей" и в смысле внешнего облика, и в смысле образа жизни ассоциируется именно с горскими евреями.
- Так сколько времени вы даете на угасание еврейства России?
- Я надеюсь, что оно просуществует до прихода Машиаха, который мы должны приближать как только можем. Следует понять, что еврейство России – это огромная масса, которая так просто не "рассосется". У нее есть в запасе десятилетия и десятилетия. В то же время надо понимать, что сам состав еврейского населения России и его облик меняются.
- Двести тысяч человек – это огромная масса?!
- Вы сейчас приводите официальные данные последней российской переписи. Но, поверьте, они не соответствуют действительности. К примеру, многие евреи по матери записались во время проведения переписи русскими, но при этом они прекрасно знают, что являются евреями по Галахе, а многие из них даже являются активистами еврейских организаций. Кроме того, во многих городах те, кто проводил перепись, как выяснилось, зачастую даже не спрашивали у людей, кто они по национальности, а на автомате записывали их русскими. В результате русскими оказались и многие представители других национальностей.
- Ну, а некоторые россияне записываются евреями, чтобы получить какие-то блага от еврейской общины. К примеру, записать детей в еврейскую школу…
- Если такое и было, то в 1990-х годах. Сегодня в России достаточно хороших школ, уровень обучения в ряде государственных школ Москвы и Питера выше, чем в еврейских, и это – не говоря уже о частных школах. Так что корыстные интересы, особенно для молодежи, в данном случае роли не играют.
- Давайте вернемся к вашей истории. Не означает ли ваша высылка из России, что во властных структурах этой страны задули какие-то новые ветры, и вскоре это почувствуете не только вы, но и российские евреи?
- Что тут можно сказать?! Нет никаких сомнений, что президент Путин – самый дружественный, можно сказать, самый юдофильски настроенный лидер России за всю ее историю. Можно, как это делают некоторые, спорить о том, насколько искренни его симпатии к евреям, на чем они базируются и т.д., но против фактов не поспоришь: отношение нынешнего президента России к евреям, к лидерам еврейских общин самое теплое.
- А к Израилю? Может вас "заказали" именно в связи с изменением отношения к Израилю? Может, кто-то решил, что в рамках новой политики приезд и работа в России раввинов из еврейского государства является нежелательной?
- Это не исключено, но даже если это так, почти уверен, что это не исходит от Путина. Скорее, если такое поветрие существует, оно исходит от каких-то силовых структур России, которых много и которые ведут друг с другом постоянную подковерную борьбу.
- А если предположить другое: в России хотят вообще пресечь деятельность на ее территории религиозных лидеров из-за рубежа – в первую очередь, мусульманских. Ну а евреи просто попали под раздачу...
- Этого и в самом деле исключать нельзя. Мусульмане в России становятся все более влиятельной силой, и это надо учитывать. Причем я лично не раз убеждался, что существует огромная разница между мусульманскими священнослужителями, получавшими религиозное образование в России и в Иране или арабских странах. Имам, учившийся в России, прекрасно понимает, что у него с раввином общие проблемы и лучше решать их вместе. Соответственно, и отношения между таким имам и раввином самые теплые. Но если появляется священник, окончивший медресе в Иране или арабской стране, он никогда не подаст раввину руки: тот для него изначально смертельный враг. Иногда такую же ненависть встречаешь и со стороны православных, но затем в ходе совместной работы они сглаживаются. У мусульман – нет, не сглаживаются.
- На каком этапе сейчас находится ваше дело?
- Идут заочные суды, и адвокаты надеются на благоприятный исход. Но когда будет вынесено решение, неизвестно, а меня поджимает возраст. Не исключено, что в Россию я больше не вернусь. Но если удастся добиться справедливости, это позволит предотвратить другие подобные истории.
