21 декабря 2025 года Министерство здравоохранения Израиля опубликовало, казалось бы, рутинное сообщение: в кибуце Ифтах на севере страны и в двух поселениях Самарии — Гиват Арнон и Тапуах — выявлены случаи бешенства у собак. Семь человек уже отправлены на профилактическое лечение, а местные жители и владельцы домашних животных получили инструкции срочно обращаться к врачам и проверять прививки своих питомцев. Но за этой, на первый взгляд, обыденной сводкой скрывается целый пласт политических, исторических и даже философских вопросов, которые давно волнуют не только израильтян, но и международное сообщество.
История борьбы Израиля с бешенством — это хроника политических и социальных потрясений. В 1990-е годы, на фоне войны в Персидском заливе и массового бегства домашних животных, эпидемия приобрела городской характер. К середине десятилетия ситуацию удалось взять под контроль, но болезнь вернулась в дикую природу. В последние годы, на фоне новых волн эвакуаций и военных действий на севере, число случаев вновь растёт: 35 в 2025 году против 14 в 2024-м.
Сравнение с другими регионами лишь подчёркивает уязвимость израильской модели. На Кипре, несмотря на политическое разделение, удалось полностью искоренить бешенство благодаря координации между греческой и турецкой администрациями. В Кашмире, напротив, болезнь остаётся эндемичной из-за политической нестабильности и отсутствия межведомственного сотрудничества — сценарий, который становится всё более актуальным и для Израиля, где границы между юрисдикциями размыты, а сотрудничество с палестинскими и соседними властями осложнено политикой.
ВОЗ рекомендует 70-процентное покрытие вакцинацией собак и межрегиональную координацию, но как реализовать эти меры там, где само существование поселений оспаривается на международной арене? Израильские власти оказываются в замкнутом круге: эффективная борьба с болезнью требует признания реальности поселенческого присутствия, что противоречит международному праву и дипломатическим обязательствам.
В результате даже самые эффективные протоколы Минздрава не способны компенсировать структурные изъяны системы.
Возможно, именно животные, не признающие политических границ и идеологических барьеров, лучше всего иллюстрируют абсурдность ситуации, когда общественное здравоохранение становится заложником геополитических амбиций. Бешенство — болезнь излечимая, но для этого нужно признать масштабы собственного недуга и быть готовым к долгосрочным, а не только тактическим решениям.