Чтобы понять истинный смысл синагогального визита Уиткоффа, необходимо отказаться от циничного восприятия, свойственного современной политической аналитике. Стив Уиткофф — не просто бизнесмен, ставший дипломатом по прихоти Трампа. Уроженец еврейского Бронкса, он всю жизнь сохранял глубокую связь с иудаизмом, воспринимая его не как удобный культурный бэкграунд, а как живую систему ценностей и практик.
Задолго до своего вхождения в политический истеблишмент США Уиткофф зарекомендовал себя как щедрый благотворитель, финансирующий множество еврейских образовательных и культурных инициатив. Его вклад в развитие Маяноцкого института иудейских исследований выходит за рамки простой филантропии — это проявление глубокой личной приверженности иудейской традиции. «Иудаизм — это точка света, способная объединить людей для общего блага», — говорил он на одном из благотворительных вечеров, демонстрируя свое понимание религии как активной созидательной силы
Когда молитва — не PR-ход
Для политических циников визит Уиткоффа в синагогу выглядит очередным пиар-ходом, рассчитанным на определенный эффект. Однако учитывая глубокую религиозность Уиткоффа, этот визит стоит рассматривать как естественное проявление его идентичности. Для практикующего иудея посещение синагоги в чужом городе — такой же органичный шаг, как для бизнесмена визит в местное отделение своей компании.
Показателен в этом отношении эпизод времен газовского конфликта, когда Уиткофф, находясь в центре критически важных переговоров о прекращении огня, оказался перед религиозной дилеммой: продолжать работу над соглашением с наступлением Шаббата или отложить её. Его решение продолжить работу над документами демонстрирует не отказ от религиозных принципов, а их гибкое понимание в духе древнего принципа «пикуах нефеш» — спасение человеческой жизни превыше религиозных запретов.
Дружба с Трампом открыла для Уиткоффа двери в большую политику, но его религиозная идентичность сформировалась задолго до этого
Путин и евреи: прагматика или искреннее уважение?
Визит Уиткоффа в синагогу невозможно анализировать в отрыве от контекста отношений Путина с еврейской общиной России. В отличие от своих советских предшественников, российский президент демонстрирует последовательно уважительное отношение к иудаизму и еврейской культуре.
Путин был первым российским лидером, посетившим открытие синагоги, что стало знаковым жестом для еврейской общины. При его поддержке в России открыты десятки синагог и еврейских общинных центров, а государственное финансирование получил Еврейский музей и центр толерантности в Москве, на создание которого было выделено около 50 миллионов долларов.
Личная история Путина также связана с еврейской общиной: он неоднократно рассказывал о своих еврейских соседях в Ленинграде и тренере по дзюдо Анатолии Рахлине, оказавшем на него значительное влияние в юности. Эти связи, возможно, повлияли на его восприятие еврейской культуры и религии.
Разумеется, в отношениях Путина с еврейской общиной присутствует и политический расчет. Поддержка евреев России — это способ продемонстрировать толерантность российского общества и опровергнуть обвинения в антисемитизме. Однако было бы упрощением сводить эти отношения лишь к политической стратегии. Последовательность, с которой Путин поддерживает еврейскую общину на протяжении более двух десятилетий, говорит о том, что за этими действиями стоит нечто большее, чем просто расчет.
Парадокс момента: В то время как религиозность американских политиков часто воспринимается в России с подозрением, как элемент «морального империализма», искренняя религиозность Уиткоффа может стать мостом понимания в культуре, где «человек слова» по-прежнему высоко ценится, даже если это слово дано не политической партии, а Богу.
Зеленский: сложности религиозной идентичности
Контрастом к истории Уиткоффа выступает религиозная идентичность президента Украины Владимира Зеленского. Родившийся в еврейской семье в Кривом Роге, Зеленский унаследовал еврейские корни, однако его религиозная практика отражает более сложную картину.
По имеющимся сведениям, семья Зеленского придерживается христианских традиций. Более того, президент Украины лично был инициатором крещения своих детей, что документально подтверждено. С точки зрения иудейского религиозного закона (галахи), такое решение несовместимо с сохранением еврейской идентичности: согласно традиционному подходу, иудей, принимающий христианство, рассматривается как человек, отказавшийся от своей веры.
Раввинские источники единодушны в том, что крещение детей представляет собой разрыв с иудаизмом. Этот нюанс часто упускается из виду в политических и общественных дискуссиях, но он имеет принципиальное значение для понимания религиозной идентичности лидеров.
Публичные демонстрации связи с иудаизмом со стороны Зеленского, при одновременной приверженности христианским практикам в семейной жизни, создают двойственную картину, которая может восприниматься многими как неаутентичная. В традиционном иудаизме такое сочетание практик не считается приемлемым — человек либо принимает на себя бремя заповедей, либо отказывается от них. «Серая зона» в этом вопросе не предусмотрена.
Исторические параллели: от Киссинджера до Уиткоффа
История еврейской дипломатии в США знает немало ярких примеров. Генри Киссинджер, госсекретарь при президентах Никсоне и Форде, также имел еврейские корни, однако его отношение к собственной религиозной идентичности разительно отличалось от позиции Уиткоффа. Киссинджер, бежавший из нацистской Германии, предпочитал дистанцироваться от своего еврейства, опасаясь обвинений в двойной лояльности. Это отразилось и на его политике в отношении Израиля, которую многие считали излишне жесткой — именно из-за желания доказать свою беспристрастность.
Уиткофф представляет собой новое поколение американских политиков еврейского происхождения, для которых религиозная идентичность не является бременем или помехой, а напротив — источником силы и вдохновения. Это отражает более широкие изменения в американском обществе, где этническая и религиозная принадлежность все меньше воспринимается как потенциальный конфликт интересов и все больше — как ценный жизненный опыт.
Синагога как дипломатический мост
В мире постправды, где каждому слову политика присваивается бирка «фейк» или «манипуляция», аутентичная религиозность может парадоксальным образом становиться фактором доверия. Искреннее соблюдение религиозных практик, даже когда это политически невыгодно, воспринимается как свидетельство того, что у человека есть принципы, стоящие выше сиюминутной политической выгоды.
Визит Уиткоффа в петербургскую синагогу демонстрирует возможность построения мостов через религиозные общины в ситуации, когда традиционные дипломатические каналы заблокированы геополитическими противоречиями. Еврейские общины России и США могут выступать в роли связующего звена, помогающего поддерживать диалог даже в самые напряженные моменты отношений между двумя странами.
Особую роль здесь играет Хабад-Любавич — влиятельное направление в иудаизме, имеющее сильные позиции как в России, так и в США. Главный раввин России Берл Лазар, являющийся представителем именно этого направления, пользуется уважением Путина и имеет прямой доступ к российскому президенту. Одновременно Хабад имеет значительное влияние и в США, особенно в нью-йоркских политических кругах, близких к Трампу. Эта уникальная позиция позволяет движению выступать в роли неформального дипломатического канала.
Религия вместо идеологии: неожиданный поворот истории
Одной из величайших иронией современности является возвращение религии в политическое пространство после десятилетий доминирования секулярных идеологий. Если XX век был веком великих светских проектов — от коммунизма до американской «демократической миссии» — то начало XXI века отмечено возрождением религиозного фактора в международных отношениях.
В этом контексте фигура Уиткоффа, сочетающая в себе и опытного бизнесмена, и практикующего иудея, и доверенное лицо президента Трампа, представляется почти идеальным выбором для дипломатической миссии в России. Его способность говорить на языке как политических интересов, так и духовных ценностей создает дополнительное измерение в российско-американском диалоге, которое может оказаться критически важным в момент, когда традиционная дипломатия может зайти в тупик.
Кульминация иронии: В 1917 году российская революция провозгласила религию «опиумом для народа». Сегодня, более века спустя, именно религиозные связи иногда оказываются последним мостом, соединяющим антагонистические политические системы. Словно напоминая нам, что некоторые человеческие истины старше и прочнее любых идеологий.
Визит Стива Уиткоффа в Большую Хоральную синагогу Санкт-Петербурга перед его встречей с российским президентом заставляет нас переосмыслить традиционные представления о связи религии и дипломатии. Если в советскую эпоху религиозность дипломата могла быть скорее помехой, чем преимуществом, то сегодня она порой становится дополнительным каналом коммуникации и источником доверия.
Аутентичная религиозность Уиткоффа напоминает нам, что за кулисами большой политики действуют живые люди со своими ценностями, верованиями и духовными практиками. И иногда эти личные измерения оказываются не менее важными для исхода переговоров, чем формальные дипломатические протоколы или геополитические интересы.
В мире, где формальные дипломатические каналы нередко блокируются политическими противоречиями, такие альтернативные пути коммуникации, как религиозные связи, могут приобретать неожиданную значимость.
Последнее слово: Возможно, одна из величайших иллюзий нашей циничной эпохи — уверенность в том, что за каждым символическим жестом политика стоит лишь расчет. История Стива Уиткоффа напоминает нам, что даже в высших эшелонах власти остается место для аутентичности. И иногда посещение синагоги перед важными переговорами говорит не о политической стратегии, а о том, что даже дипломаты порой ищут опоры не только в сводках разведки и аналитических записках, но и в тысячелетней мудрости своей религиозной традиции.