Звонок раздается, когда за окном сгущаются сумерки. Хаим Давидович, 78-летний репатриант из Одессы, вздрагивает — телефон в этот час не предвещает ничего хорошего. Голос на том конце говорит по-русски, чисто, без акцента, как будто сосед по лестничной клетке в далеком прошлом. Представляется сотрудником банка Леуми.
"Хаим Давидович, в вашем аккаунте обнаружена подозрительная активность. Кто-то пытается вывести все ваши сбережения в этот момент!"
Комната вдруг становится холоднее. Пенсия, сбережения всей жизни — под угрозой? Сердце колотится о ребра, словно птица в клетке. "Спокойно," — говорит он себе, вытирая мгновенно вспотевший лоб. "Спокойно."
Но голос в трубке уже создает водоворот, который затягивает: "Нам нужно срочно защитить ваши деньги. Наш специальный агент безопасности уже едет к вам..."
СХЕМА, ОТТОЧЕННАЯ ДО БЛЕСКА
Операция "Такси с деньгами" — так полиция назвала расследование, завершившееся на прошлой неделе арестом группы мошенников, похитивших у пожилых русскоязычных израильтян миллионы шекелей. Название операции говорит само за себя: в цепочке обмана такси стало не просто средством передвижения, а звеном, соединяющим жертву и хищника.
Схема работала с дьявольской простотой. Звонок на русском языке от "сотрудника банка" или "полицейского". Убедительный рассказ о том, что счетам жертвы угрожает опасность или что его родственник попал в беду. Требование немедленных действий — снять все деньги, упаковать их, передать "для безопасности" или "в качестве залога". И финальный аккорд — такси, присланное к дому жертвы, водитель которого, сам того не подозревая, становится курьером преступления.
Таксист — идеальный невольный соучастник. Нейтральный, не вызывающий подозрений, легитимный. "Отдайте пакет водителю, он доставит его в наш специальный отдел", — говорил "банковский работник". И пожилые люди, парализованные страхом за свои сбережения, отдавали.
ЛИЦА ЗА ЦИФРАМИ
Кто они, эти жертвы? Статистика безжалостна: в 2025 году зарегистрировано около 2000 случаев мошенничества против пожилых людей, и четверть из них — именно против русскоязычных.
Но статистика не рассказывает о Софье Марковне, которая три года назад похоронила мужа и с тех пор разговаривает с его фотографией каждый вечер. Не упоминает о том, как дрожали ее руки, когда она доставала из-под матраса конверт с деньгами, отложенными на собственные похороны — "чтобы детям не обременять". О том, как она плакала потом, сидя на краю кровати, чувствуя себя не просто обманутой, а опустошенной, униженной.
— Я же не дура какая-то, — говорит она, и голос ее дрожит как осенний лист. — Я 40 лет в школе математику преподавала. Но он говорил так убедительно, так торопил... А когда он сказал, что мой внук в аварию попал, я просто... просто перестала думать.
Или вот Аркадий Семенович, бывший инженер из Харькова. После звонка мошенников он не спал три ночи, винил себя, перебирал каждую минуту разговора. "Самое страшное — это не деньги, хотя и они, конечно, тоже," — рассказывает он, сжимая в руках пустую чашку с остывшим чаем. "Страшно, что они забрали у меня чувство безопасности. Я теперь каждого звонка боюсь."
АНАТОМИЯ МАНИПУЛЯЦИИ
Что заставляет рациональных, образованных людей терять бдительность? Психологи называют это состояние "под эфиром" — момент, когда эмоции берут верх над разумом. Мошенники виртуозно играют на струнах человеческой психики.
Сначала — создание ощущения крайней срочности. "Счет блокируют через 15 минут!" "Ваш внук сейчас в полиции, ему грозит тюрьма!" Времени на раздумья не остается, критическое мышление отключается.
Затем — апелляция к базовым страхам: потеря денег, угроза благополучию близких, страх перед властями. Для пожилых иммигрантов, переживших советскую систему, последний особенно силен.
И финальный аккорд — использование родного языка. В чужой стране, где каждое взаимодействие с официальными структурами — стресс из-за языкового барьера, русская речь звучит как музыка, создает иллюзию понимания и доверия.
— Я ведь понимал, что-то не так, — вспоминает Марк Абрамович, 82-летний житель Нетании, едва не ставший жертвой мошенников. — Но он говорил со мной на хорошем русском, с мягким украинским акцентом, называл меня по имени-отчеству. Как будто свой человек. И я почти поверил.
ЛИЦА ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ
А кто они — те, кто заставляет стариков отдавать последние сбережения? 30-летняя жительница Хайфы — предполагаемый организатор схемы — что привело ее на этот путь? Ее 25-летний сообщник из Бат-Яма и 38-летний партнер из Хайфы — какие истории скрываются за их преступлениями?
Мы не знаем. Следствие еще идет. Но исследования показывают, что за такими преступлениями часто стоят не просто "плохие люди", а сложное переплетение обстоятельств: социальное неравенство, экономические трудности, нормализация определенных форм мошенничества в некоторых сообществах.
При обыске у главной подозреваемой нашли более 120 000 шекелей наличными. Деньги, которые могли бы оплатить лекарства для Софьи Марковны на годы вперед. Деньги, которые Аркадий Семенович откладывал на поездку к дочери в Канаду, которую не видел уже пять лет.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНТЕКСТ
"Такси с деньгами" — не уникальная схема. По всему миру такси используют как инструмент мошенничества. В Канаде поддельные таксисты подменяли банковские карты клиентов. В США мошенники отправляли такси к домам пожилых людей, чтобы отвезти их в банк для снятия крупных сумм. В Польше таксист, заподозрив обман, спас 76-летнюю женщину от потери $36 000.
Но в Израиле схема приобрела особый оттенок, эксплуатируя уязвимость русскоязычных репатриантов. Четверть всех жертв мошенничества среди пожилых людей — русскоговорящие, хотя они составляют гораздо меньшую долю населения.
ТИШИНА ПОСЛЕ ШТОРМА
Квартира Хаима Давидовича утопает в вечерней тишине. Фотографии на стенах — свидетели другой жизни, где Черное море шумело под окнами, а не Средиземное. Где звонок телефона не вызывал панику. Где слово "доверие" еще не стало синонимом слова "опасность".
Он один из немногих, кому повезло — сосед, случайно зашедший одолжить соль, услышал странный разговор и вмешался. Деньги остались при нем, а полиция получила еще одну зацепку.
"Знаете, что самое страшное?" — спрашивает Хаим Давидович, когда я собираюсь уходить. Он стоит у двери, маленький, но все еще прямой, как струна. "Не то, что они хотели забрать мои деньги. А то, что теперь, когда звонит телефон, я боюсь ответить. Боюсь, что это будет кто-то, говорящий на моем родном языке. И это самая большая потеря."
На улице уже стемнело. Мимо проезжает такси, его фары прочерчивают светлую дорожку на асфальте. Обычное такси, везущее обычных пассажиров по обычным делам. Но для тысяч пожилых русскоязычных израильтян этот повседневный символ городской жизни теперь окрашен в цвета тревоги.
А телефон продолжает звонить в сотнях квартир по всему Израилю, и чей-то голос на чистом русском языке произносит: "Здравствуйте, это банк Леуми. У нас проблема с вашим счетом..."