В тот момент, когда специальный представитель США Стив Уиткофф произнес свою теперь уже знаменитую фразу о возможности политического будущего ХАМАС, в израильских политических кругах наступила та редкая тишина, которая бывает лишь перед бурей. Подобно тому, как в 1977 году Анвар Садат ошеломил мир своим визитом в Иерусалим, Уиткофф одним элегантным дипломатическим пируэтом заставил даже самых бескомпромиссных аналитиков затаить дыхание.
"Если они разоружатся, тогда они смогут остаться на некоторое время и даже участвовать в политике", — заявил он с той невозмутимостью, с которой, должно быть, Макиавелли советовал флорентийским правителям прощать врагов, но никогда не забывать их имена.
Аутентичность заявления: дипломатическая бомба или пробный шар?
Прежде всего, нам необходимо разобраться в аутентичности этого сенсационного заявления. Подчеркну важный нюанс: Уиткофф говорил от имени специального представителя США, но при этом официальная позиция Госдепартамента остается неизвестной. Возможно, мы наблюдаем старую добрую американскую тактику "хорошего и плохого полицейского", где Уиткофф играет роль переговорщика, а официальный Вашингтон сохраняет возможность в любой момент откреститься от его слов.
Как писал когда-то Черчилль, "дипломатия — это искусство говорить правду только тогда, когда это абсолютно необходимо". И, похоже, для Уиткоффа этот момент настал.
"Излечившиеся террористы": исторические параллели политической интеграции боевиков
История знает немало примеров, когда вчерашние "террористы" становились сегодняшними "государственными деятелями". Наиболее успешной такая трансформация была в случае с ИРА в Северной Ирландии, менее удачной с ФАРК в Колумбии, и почти провальной с Талибаном в Афганистане.
Менахем Бегин, которого британские антисемиты когда-то называли "террористом номер один", впоследствии получил Нобелевскую премию мира за Кэмп-Дэвидские соглашения. Ясир Арафат прошел путь от лидера террористической организации до переговорщика в Осло и номинанта на Нобелевскую премию. Но сможет ли ХАМАС пройти тот же путь?
Как едко заметил однажды Шимон Перес: "В политике, как и в любви, одна сторона всегда должна забыть, а другая — всегда помнить". Вопрос лишь в том, что именно должен забыть Израиль и что должен помнить ХАМАС.
Международные импликации: от Вашингтона до Дохи
Заявление Уиткоффа — это не просто дипломатический жест. Это стратегический ход в сложной многомерной партии, где фигурами служат не только ХАМАС и Израиль, но и Иран, Саудовская Аравия, Катар и Египет.
Для США это потенциальная возможность переформатировать свою ближневосточную стратегию, особенно после провала многих инициатив последних лет. Для Европы — шанс активизировать свою роль посредника. Для России и Китая — повод напомнить о своем влиянии в регионе и предложить альтернативные форматы переговоров.
Как сказал бы Талейран, "дипломатия — это не наука о войне и мире, а искусство возможного". И именно границы этого "возможного" сейчас прощупывает Уиткофф.
"Национальная безопасность против национального примирения": израильское измерение
Внутри Израиля реакция на заявление Уиткоффа предсказуемо разделилась. Правый лагерь уже громит его как предателя интересов безопасности, левый — осторожно приветствует как реалиста. Примечательно, что Уиткофф сделал акцент на требовании полного разоружения ХАМАС как непременном условии для любого политического участия.
"Террористическая организация не может управлять Газой — это неприемлемо для Израиля", — подчеркнул он, задавая четкую красную линию. И хотя Нетаниягу пока хранит стратегическое молчание, можно не сомневаться, что в его кабинете уже идут жаркие дебаты о том, как реагировать на эту инициативу.
Вспоминается исторический афоризм Голды Меир, когда на вопрос журналиста о возможности мира с арабами, она ответила: "Мы будем готовы к миру, когда они полюбят своих детей больше, чем ненавидят нас". Уиткофф, похоже, полагает, что ХАМАС достаточно "полюбил жизнь", чтобы сделать первый шаг к миру.
Палестинская динамика: ХАМАС между войной и миром
Для самого ХАМАС предложение Уиткоффа представляет собой дилемму шекспировского масштаба: "быть или не быть" политической силой ценой отказа от военного крыла. Сможет ли организация, чья идеология построена на вооруженной борьбе, трансформироваться в политическую партию? Опыт ИРА показывает, что это возможно, но требует времени, смены поколений лидеров и глубокой трансформации идеологии.
Уиткофф верит, что ХАМАС "хочет жить", а значит готов к компромиссам. Однако скептики напомнят, что и Аббас когда-то хотел мира, но так и остался заложником радикальной риторики.
"Верификация, верификация и еще раз верификация": технические аспекты разоружения
Если предположить, что ХАМАС согласится на разоружение, возникает вопрос: как это проверить? В Северной Ирландии процесс разоружения ИРА контролировался международной комиссией и занял годы. В случае с ХАМАС задача многократно усложняется географией Газы, наличием туннелей и возможностью скрытного хранения оружия.
Механизмы верификации потребуют беспрецедентного уровня международного сотрудничества. Возможно, потребуется создание специальной международной миссии с участием наблюдателей из арабских стран, чтобы процесс разоружения был прозрачным и убедительным для всех сторон.
Дипломатический пируэт без тренировки
Заявление Стива Уиткоффа можно считать одним из самых смелых дипломатических шагов последних лет на ближневосточном направлении. Оно открывает двери для диалога, который еще недавно казался невозможным. Но между словами и делами лежит огромная пропасть, заполненная недоверием, историческими обидами и реальными угрозами безопасности.
В дипломатии, как и в джазе, важна не только правильная нота, но и правильный момент. Вопрос лишь в том, сыграл ли Уиткофф свою ноту вовремя, или мы наблюдаем лишь очередной диссонанс в бесконечной ближневосточной симфонии?
