"История не повторяется, но она рифмуется", — говорил Марк Твен. В политике Ближнего Востока такие "рифмы" порой звучат как артиллерийские залпы, а слова лидеров становятся предвестниками новых стратегических реальностей.
Недавнее заявление премьер-министра Биньямина Нетаниягу о "новой ситуации в Ливане" — не просто дипломатическая риторика, а манифест кардинально изменившегося подхода Израиля к своей северной границе. По сути, израильский лидер объявил о конце эпохи "сдержанного ответа" и начале эры "нулевой толерантности" к любым проявлениям агрессии со стороны Ливана, даже если речь идет о спорадических обстрелах.
От вынужденного компромисса к стратегическому превосходству
Чтобы понять революционность нынешней позиции Нетаниягу, необходимо обратиться к истории израильско-ливанских отношений, напоминающую мрачный роман с периодическими всплесками насилия и хрупкими перемириями.
До 7 октября 2023 года существовало негласное "уравнение сдерживания": Израиль в значительной степени терпел периодические ракетные обстрелы северных территорий, отвечая ограниченными ударами, не желая эскалации до полномасштабного конфликта. Эта политика, формально обеспечивающая относительную стабильность, фактически превратила жизнь израильтян на севере в постоянное балансирование на грани чрезвычайной ситуации.
После беспрецедентного теракта ХАМАС 7 октября 2023 года, когда Хезболла выразила солидарность с палестинскими боевиками и открыла "второй фронт", Израиль перешел к политике активного противодействия. Убийство лидера Хезболлы Хасана Насраллы в сентябре 2024 года, наземное вторжение в южный Ливан в октябре и недавние удары по пригородам Бейрута — яркие иллюстрации этого кардинального сдвига.
Почему Нетаниягу прав: анатомия стратегического пересмотра
Заявление Нетаниягу о том, что "уравнение изменилось", можно сравнить с объявлением новой доктрины безопасности, которая имеет под собой весомые основания.
Во-первых, политика "ограниченного ответа" на провокации Хезболлы продемонстрировала свою неэффективность. Каждый период относительного спокойствия использовался Хезболлой для наращивания своего арсенала. К октябрю 2023 года организация располагала более чем 150 тысячами ракет различной дальности, способных достичь любой точки Израиля. Абсурдность ситуации напоминала известный анекдот о человеке, который каждый день кормил крокодила в надежде, что тот съест его последним.
Во-вторых, эвакуация около 60 тысяч израильтян с северных территорий превратилась из временной меры в затяжной гуманитарный кризис. Эти люди фактически стали внутренними беженцами в собственной стране — неприемлемая ситуация для любого суверенного государства.
В-третьих, Израиль продемонстрировал беспрецедентную военную эффективность в ходе недавних операций. Уничтожение ключевых командиров Хезболлы, включая самого Насраллу, разрушение инфраструктуры организации и успешное проведение наземной операции — всё это создало новую реальность, в которой Израиль диктует правила игры, а не реагирует на действия противника.
Ключевой вывод: Нетаниягу демонстрирует классический пример стратегии "мир через силу" — чем решительнее действует Израиль, тем больше шансов на установление долгосрочной стабильности в регионе.
Международный контекст: разноголосица реакций
Новая доктрина Нетаниягу вызвала предсказуемо разнородную международную реакцию. США, традиционный союзник Израиля, выразили обеспокоенность гуманитарными последствиями конфликта, но продолжают поддерживать право Израиля на самооборону. Это напоминает позицию родителя, который публично ругает ребенка за драку, но тихонько шепчет: "Надеюсь, ты хотя бы дал сдачи".
Европейский Союз, в свою очередь, занял более критическую позицию, призывая к немедленному прекращению огня. Франция и другие европейские страны активно участвовали в посреднических усилиях, приведших к соглашению о прекращении огня в ноябре 2024 года. Впрочем, европейская дипломатия на Ближнем Востоке традиционно напоминает попытки потушить пожар с помощью пульверизатора — много шума, мало результата.
Иран, главный спонсор Хезболлы, предсказуемо осудил действия Израиля и даже предпринял прямые ракетные атаки в ответ на ликвидацию иранских военных советников и лидеров Хезболлы. Однако, что примечательно, Тегеран тщательно дозирует свой ответ, избегая полномасштабной конфронтации — классический пример стратегии "войны чужими руками".
Исторические параллели: от Голды Меир до Нетаниягу
Новая доктрина Нетаниягу имеет исторические прецеденты. После войны Судного дня в 1973 году премьер-министр Голда Меир сформулировала принцип, согласно которому любая агрессия против Израиля должна встречать непропорционально жесткий ответ. Эта политика, известная как доктрина Меир, в значительной степени сдерживала прямую агрессию арабских государств против Израиля.
Однако со временем появились негосударственные субъекты, такие как Хезболла и ХАМАС, которые адаптировались к этой доктрине, используя тактику "укуса и отступления". Нетаниягу фактически обновляет доктрину Меир для противодействия этим новым угрозам, заявляя, что даже ограниченные атаки будут встречать решительный ответ.
Что дальше? Прогноз развития ситуации
Заявление Нетаниягу следует рассматривать не только как реакцию на недавние события, но и как стратегический документ, определяющий политику Израиля на северном направлении на годы вперед. Вероятные последствия этой новой стратегии:
Усиление военного присутствия Израиля вдоль границы с Ливаном, создание буферной зоны, фактически нейтрализующей возможности Хезболлы для нанесения ударов по северным территориям.
Активизация дипломатических усилий по укреплению соглашения о прекращении огня, возможно, с привлечением международных наблюдателей или миротворческих сил с более широкими полномочиями, чем нынешние силы ЮНИФИЛ.
Военно-техническое совершенствование систем противоракетной обороны и средств раннего предупреждения для обеспечения безопасности северных территорий.
Продолжение точечных ударов по инфраструктуре Хезболлы в Ливане при малейших признаках нарушения соглашения о прекращении огня.
Новая реальность израильского севера
Биньямин Нетаниягу, политик с репутацией мастера выживания как на внутренней, так и на международной арене, ясно обозначил новую парадигму отношений с Ливаном. "Уравнение изменилось" — это не просто риторический оборот, а объявление новой стратегической реальности.
Вопрос, который остается открытым: сможет ли эта новая доктрина обеспечить долгосрочную стабильность и безопасное возвращение эвакуированных жителей в свои дома? История Ближнего Востока полна примеров, когда решительные действия приводили как к установлению длительных периодов мира (например, после подписания мирных соглашений с Египтом и Иорданией), так и к затяжным конфликтам.
Однако исторический опыт подсказывает, что на Ближнем Востоке понимают и уважают только язык силы. Новая доктрина Нетаниягу — это попытка говорить именно на этом языке, надеясь, что он будет услышан и понят теми, кто до сих пор предпочитал язык ракет и минометов.
Как однажды заметил Уинстон Черчилль, "дипломатия без силы — это музыка без инструментов". Похоже, оркестр Нетаниягу готов исполнять свою партию с полным составом инструментов, и очень громко.
