Президент России Владимир Путин провел телефонный разговор с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаниягу, в ходе которого подчеркнул важность сохранения территориальной целостности и единства Сирии. По данным пресс-службы Кремля, российский лидер также заявил о готовности Москвы содействовать урегулированию иранской ядерной проблемы путем переговоров.
Этот разговор состоялся на фоне драматических изменений в регионе. С декабря 2024 года, после падения режима Асада, Израиль значительно расширил свои военные операции в Сирии. Израильские силы заняли позиции в буферной зоне вдоль границы и провели сотни авиаударов по целям, связанным с Ираном и сирийскими военными объектами. Эти действия вызвали широкое международное осуждение как нарушение суверенитета Сирии.
Позиция Путина относительно территориальной целостности Сирии отражает последовательную линию России. Москва стремится сохранить свое влияние в регионе и предотвратить дальнейшую дестабилизацию. При этом Россия оказывается в сложном положении, балансируя между своими отношениями с Израилем и стратегическим партнерством с Ираном.
Нетаниягу, со своей стороны, публично заявил, что крах сирийского режима стал "историческим днем для Ближнего Востока" и "прямым результатом" действий Израиля против Ирана и "Хизбаллы". Израильский премьер подчеркнул, что распад соглашения о разъединении сил 1974 года вынудил Израиль предпринять превентивные меры для обеспечения своей безопасности. При этом он протянул "руку мира" всем группам в Сирии, включая друзов, курдов, христиан и мусульман, желающих жить в мире с Израилем.
Особый интерес представляет готовность России содействовать решению иранской ядерной проблемы. Москва традиционно позиционирует себя как посредник между Ираном и международным сообществом. Публично Россия поддерживает право Ирана на обогащение урана в мирных целях, однако, согласно недавним сообщениям, Путин в частном порядке призывал иранских официальных лиц принять соглашение о "нулевом обогащении" - ключевое требование США и Израиля. Тегеран категорически отверг эту идею, настаивая на своем праве на обогащение урана.
