В субботний день, когда верующие собирались для молитвы в скромной синагоге Оболонского района Киева, группа молодых людей решила устроить собственную театральную постановку — правда, сценарий был заимствован из самых мрачных страниц европейской истории.
Картина, развернувшаяся перед синагогой, словно сошла с хроник тридцатых годов прошлого века: поднятые в нацистском приветствии руки, выкрики "Зиг хайль", издевательские возгласы в адрес молящихся. А завершилась эта постановка так же, как завершались многие исторические драмы — болью и слезами невинного человека, на этот раз буквальными, когда перцовый баллончик оставил ожоги на глазах и коже еврея, чья единственная вина заключалась в том, что он носил кипу и талес.
Израильские СМИ, всегда чуткие к проявлениям антисемитизма в любой точке мира, отреагировали с болезненной предсказуемостью. The Jerusalem Post поместил фотографию молящегося еврея в одесской синагоге Хабад — символический образ уязвимости и стойкости еврейской общины Украины. Israel National News живописал подробности инцидента с той детализацией, которая превращает новостную сводку в художественное полотно: "нападавшие издевались над верующими, кричали 'Зиг хайль', демонстрировали нацистские приветствия". Эти описания создавали в сознании читателей яркие, почти кинематографические кадры — молодые лица, искаженные ненавистью, поднятые руки, повторяющие жесты, которые, казалось бы, навсегда ушли в прошлое, и внезапная вспышка боли, когда химические вещества обжигают кожу.
История украинского антисемитизма читается как готический роман, полный крови, предательства и периодических попыток искупления. Первый еврейский погром в Киеве случился в 1113 году — за девять веков до субботнего инцидента на Оболони, что наводит на мрачные размышления о цикличности истории. Восстание Богдана Хмельницкого превратилось в "гзерот тах" — эпоху зверской жестокости, когда казацкие сабли косили еврейские общины с методичностью жнецов во время урожая. XIX век принес новые волны погромов, а XX век увенчал эту кровавую традицию Холокостом, унесшим жизни полутора миллионов украинских евреев.
Визуальный ряд современного украинского антисемитизма разительно отличается от погромов прошлого. Вместо толп с факелами и топорами — одинокие вандалы с баллончиками краски, вместо массовых убийств — осквернение памятников и граффити на стенах синагог. В декабре 2021 года пять ханукальных светильников в разных городах стали жертвами вандализма, а в январе 2025 года во Львове была повреждена ханукия, что вызвало бурные дискуссии в социальных сетях. Эти образы — погасшие огни праздника на фоне зимнего города, залитые краской мемориалы — стали новыми символами старой борьбы за память и идентичность.
Международная реакция на подобные инциденты демонстрирует любопытную геополитическую арифметику. Западные правительства, всегда готовые осудить антисемитизм в теории, часто оказываются более сдержанными в конкретных случаях, особенно если речь идет о союзнике в войне против России.
Еврейские организации мира отреагировали на инцидент с привычной тревогой, которая стала частью коллективной ДНК народа, пережившего слишком много "никогда больше", чтобы верить в их окончательность. Объединенные еврейские общины Украины назвали нападение "преднамеренным, жестоким и подготовленным антисемитским актом", формулировка, которая звучит как юридическое обвинение и моральный приговор одновременно.
Этот инцидент стал микрокосмом большой европейской драмы, где старые демоны все еще находят способы проявить себя в новых формах. Молодые украинцы, родившиеся в независимой стране, видимо с молоком матерей и спермой отцов, каким-то образом впитали ненависть, которой несколько веков, и выбрали символы, которые, казалось бы, навсегда дискредитированы историей. Их жертва — еврей в кипе и талесе — стал живым напоминанием о том, что некоторые конфликты переживают поколения, государства и даже войны.
