На протяжении 30 лет Научно-просветительный Центр «Холокост» собирает, изучает и публикует документы из личных и семейных архивов граждан России, Беларуси, Латвии, США, Израиля. В 2007-2021 гг. изданы 6 книг серии «Сохрани мои письма… Сборник писем и дневники евреев периода Великой Отечественной войны».
В этих сборниках - письма с фронта и на фронт, из эвакуации и партизанских отрядов. Особое внимание, Фонд придает письмам, связанным с Блокадой. В данной подборке подготовленной Леонид Тёрушкиным, заведующим архивным отделом НПЦ "Холокост" приведены ряд писем и фрагменты дневника пяти авторов.
Двое (М.А. Лифшиц и И.П. Даен) - жители Ленинграда, погибшие в первую блокадную зиму 1941-1942 гг. В их письмах наряду с патриотическими фразами, трагически подробно описана ситуация в Ленинграде в конце и начале декабря 1941 г. Как всего населения, так и конкретно авторов писем. Михаил Лифшиц, по сути, прощается со своими близкими. «Это письмо мое к Вам будет одно из последних…».
Подпись в конце «Ваш М. Бесхлебный» — это псевдоним, но он может быть применим для многих, очень многих жителей города тогда.
Письмо Исаака Даена написано в двух вариантах - на русском и на идиш. В последнем варианте более подробно, детально описано тяжелое продовольственное положение. Наряду с патриотическими, оптимистичными фразами И. Даен, похоже, не хотел слишком огорчать родных рассказом о своем положении.
Офицеры Красной армии - Виктор Житомирский, Михаил Биневич, Семен Безпрозванный - участники обороны Ленинграда. их родного города, в 1941-1944 гг. В чем-то их письма очень схожи в рассказе о событиях января 1943 г. Житомирскому и Безпрозванному посчастливилось дожить и до прорыва, и до окончательного снятия Блокады. Фрагменты дневника Житомирского подробно повествуют об ужасах блокады и о той радости, которую все испытывают после ее прорыва. Автор делал записи в дневнике, больше спокойно размышляя, чем поддаваясь эмоциям. А вот в письмах жене Житомирский писал о прорыве Блокады в январе 1943 г. со всеми радостными чувствами-своими и других ленинградцев. Писал о том, как праздновали Прорыв Блокады. Хотя, как опытный военный, хорошо понимающий и оценивающий обстановку, Житомирский полагал, «успех пока имеет чисто стратегическое значение».
Михаил Биневич в своем письме родным 18 января 1943 г. обещал после войны рассказать подробности прорыва Блокады. Письмо написано, когда Биневич еще не знал об освобождении Шлиссельбурга, может, за несколько часов до этого. Он считал в письме все не напишешь. Рассказать не случилось-М. Биневич погиб буквально за неделю до полного освобождения Ленинграда от Блокады 27 января 1944 г.
А через год - 27 января 194 5г. Красная армия освободила лагерь уничтожения Аушвиц (Освенцим). Где нацисты только евреев уничтожили около миллиона. И по жестокой иронии войны старшим офицером, погибшим в этих боях за Освенцим, стал советский офицер-еврей Семен Безпрозванный.
Его письмо от 3 февраля 1943 г. – краткая хронология ситуации в самом Ленинграде, на фронте под Ленинградом в 1941-1943 гг. Голод, холод, обстрелы, «погребальная музыка немецких снарядов…». И радость победы! Не удивительно, что по эмоциям, даже по фразам, письмо Безпрозванного похоже на письмо Житомирского. Хотя Безпрозванный уже перечисляет то, что удалось сделать для улучшения ситуации в городе за пару недель после прорыва. И так же, как Виктор Житомирский, Семен Безпрозванный понимает, что «борьба за снятие блокады, за освобождение города… не закончена».
Не закончена и наша работа по поиску писем военных лет, которую мы проводим вместе с педагогами, студентами, школьниками, историками, краеведами из разных городов России. С потомками героев и жертв Второй мировой и Великой Отечественной.
Лифшиц Михаил Абрамович (1911-1942). Родился в Смоленске.
Перед войной закончил географический факультет Ленинградского пединститута. Работал преподавателем. По состоянию здоровья не был призван в армию. Умер в январе 1942 г. в блокадном Ленинграде.
Письмо М.А. Лифшица из Ленинграда семье
В.А. Лифшица в Москву.
7 декабря 1941 г.
Здравствуйте, дорогие папочка, Манечка, Элладик!
К сожалению, от вас свыше месяца ничего нет. Это меня очень волнует. Надеюсь, что все в полном здравии и благополучии. Это письмо мое к Вам будет одно из последних… Виноват в этом сам: нужно было своевременно поехать работать на периферию, когда посылали; жалею, что не женился в Москве и вообще, что остался здесь. Из-за этих пр[о]шлых пр[о]махов, из-за того, что я всегда надеялся только на Веню и Наума я, пожалуй, потеряю сейчас жизнь. Мне сейчас приходится переживать п[о]л[о]су жесточайших лишений, страданий. Весь вопрос заключается в том, сумею ли я физически все перенести это, выдержать. Здоровье у меня очень слабое, а теперь совсем пошатнулось. Держусь на ногах только на честном слове. Известно, что в борьбе за существование выдерживает лишь тот, кто более вынослив. Словом, я не надеюсь, что когда-либо увижу вас. Я как патриот Родины, уверен, что защитники Л[енингра]да скоро прогонят гитлеровцев, бл[о]када будет прорвана и все станет нормальным, так что дело не в том, буду жить я или нет, хотя жить безмерно хочется, чтобы видеть нашу освобожденную Родину. Вот и все. Пишите мне часто. Поддержите морально хотя бы, хотя лучше, если бы могли прислать, что поесть.
Целую! Горячий привет всем!
Ваш М. Бесхлебный
Даен Исаак-Айзик Пинхусович (Павлович) (1874–1942). Родился в мст. Крево Виленской губ. (ныне — агрогородок Крево Гродненской обл., Республика Беларусь). В годы Первой мировой эвакуировался в г. Острогожск Воронежской губ. (ныне — Воронежской обл.). Впоследствии переехал в Ленинград, где работал провизором. Умер от голода в январе 1942 г. Жена, Фаина Хацкелевна Даен (Анцилевич) (1877–1955), в 1941 г. была эвакуирована с дочерями Брониславой Аврутиной (1909–1993) и Розалией Баскинд (1911–1992) в г. Уральск Западно-Казахстанской обл. КазССР (ныне — Республика Казахстан). Письма И.-А. П. Даена адресованы жене и дочерям в эвакуацию.
29 декабря [1941 г.] Ленинград
Дорогие дети. Мы здоровы, живём по-старому. Не очень хорошо, но не очень плохо. Конечно, хлеб дают служащим 125 грамм в день. Мало. Продуктов тоже мало дают, но наши учреждения немного помогают мне с разными остатками: мука от льняных семечек, крахмал картофельный и растительными маслами! В городе уже несколько дней как фашистские бандиты не появились над нашим городом. Конечно, спим спокойно. Наш дом и ваш дом в целости. Там всё в порядке, у нас очень холодно было, но сегодня немного теплее. Градусов –8–10. От Ильи я тоже получил письмо. Но он от меня, пишет, не получает. Ничего. Он пишет, что постарается выбрать меня отсюда. Так, в городе народу много. Около магазинов очереди ждут, когда будут продукты. Я живу и работаю по-старому. Немного отогнали фашистских гадов от Ленинграда, и весь город рад. Хотя блокада ещё держится, но надеемся, что они совсем смерть получат около нас и везде. Будьте здоровы. Ваш отец И. А. Даен. [далее — продолжение письма на идиш.]
Ленинград, 29.12.1941г.
Дорогая Фаня с нашими дорогими детьми, пусть они будут здоровы. Мы здоровы, жизнь проходит тем временем, и больше ничего. Ты там, я здесь, а не рядом друг с другом. Нужно надеяться, что кровожадный Гитлер со своими разбойниками потерпят хорошее поражение. Тогда мы снова заживём спокойно, сыто и хорошо. Покамест у нас выдают служащему 120 грамм хлеба в день. Иногда чёрного смешанного. Белого хлеба нет. Круглого тоже нет. Круп дают мало, и большие очереди. Сахара тоже нет, только конфеты. Тоже большие очереди. Селёдки уже давно не было. Мясо с большими очередями. 4 коробка спичек на одну карточку, соли — 400 на книжку. Чая нет, кофе тоже нет. Масло — редко. 100 грамм на человека в месяц. Дают немного подсолнечного масла. Карточки на всё. Овощей после вашего отъезда не было и нет. Несмотря на это, все мужественны и сильны. Мы работаем больше, чем раньше. Я живу не очень плохо. Моё учреждение дало нам муки из льняных семечек и растительного масла и картофельной муки (крахмала), это меня немного поддерживает. А давеча я нашел дома то, что ты мне отдала. На кухне в столике я нашёл горох, около килограмма. Он пригодится. Перловку, которая была на кухне, я уже давно съел. А у нас в учреждении получили около 2 килограмм пшеничного крахмала. Из этой льняной муки и пшеничного крахмала я делаю лепёшки, суп я готовлю и «рубку», поэтому будь спокойна за меня. Уже две недели разбойников с их самолётами не видно над городом, поэтому пока мы спокойно спим. О выезде из города пока нельзя говорить. Мы ещё окружены бандами Гитлера. Теперь очищается потихоньку, я надеюсь. Тихвин снова наш. И говорят, что северные дороги очищаются. Надеюсь, что станет лучше и мы снова получим продукты.
Житомирский Виктор Исаакович (1909–2003). Родился в г. Кременчуг Полтавской губ. (ныне — Полтавской обл., Украина). В 1922–1925 гг. учился в художественной студии. В 1925 г. переехал в Ленинград. С 16 лет работал на Балтийском заводе, потом окончил рабфак, в 1935 г. — Ленинградский электротехнический институт (ныне — Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет). Инженер-связист. В сентябре 1939 г. призван в Красную Армию. Во время войны с Финляндией руководил телефонной станцией оперативной связи штаба Северо-Западного фронта. В 1941– 1944 гг. служил дежурным по узлу связи штаба Ленинградского фронта. Позднее, вплоть до демобилизации в июне 1945 г., — старший телеграфный техник 44-го отд. батальона связи 3-го Украинского фронта. Инженер-капитан. Ниже приведены фрагменты дневника за 1942– 1943 гг. и письмо жене.
20 января 1942 г.
18-го сходил домой. Возил дрова с М[алой] Пушкарской. Возле дома, где была детская площадка, лежат полузасыпанные снегом трупы. Лежат уже несколько дней. По городу ездят грузовые машины, которые подбирают умерших, складывают их штабелями и свозят на кладбище. Имеются случаи людоедства. В доме, где жила Варвара Александровна, жена скрыла смерть мужа и по ночам рубила его ногу и ела. Когда это дело раскрыли, ноги уже не было. Дорошенко видел покойника на улице, у которого все мясистые места были вырезаны. Имеются сведения у особого отдела, что на кладбищах обрабатывают покойников и это мясо продают на рынках в варёном виде. Морозы стоят ужасные. Сегодня, говорят, 35 ниже нуля. Голод, холод, обстрел, бомбёжка, пожары, отсутствие воды, отсутствие света — всё это переносят сейчас ленинградцы. Килограмм хлеба на рынке стоит 400–500 р. Хлеб продаётся по 100 грамм. Но больше всего на него меняют: деньги теперь не в моде.
18 января 1943г. Понедельник
Сообщение о прорыве блокады Ленинграда. Взяты Шлиссельбург, Синявино, Нагорное. Волховский и Ленинградский фронт сомкнулись. Но пока для ленинградцев реальных, или вернее, ощутимых результатов ожидать нельзя. Музыка по радио всю ночь. Празднует Ленинград прорыв блокады.
Письмо В. Житомирского жене – Малышевой А.Н. в г. Троицк Челябинской обл.
19 января 1943
Родная моя!
Вот и пришёл этот день. У нас точно праздник. Сейчас ночь, но радио не умолкает. Выступают писатели, поэты, рабочие, инженеры. На заводах митинги. На улицах чуть ли не целовались слушатели у репродукторов.
Я думаю, что и у вас там радость.
Но мне кажется, что ещё рановато так радоваться. Ты знакома с географией этих мест, и поэтому можешь представить, что ещё мало, что изменилось для нас. Всё остаётся, как прежде, если в эти дни не пойдёт продвижение дальше.
Главное то, что постреливать по нам они ещё могут.
Но я очень рад, как и все, происшедшему. Теперь нужно освободить дорогу, и всё будет в порядке. Тебя весной сюда возьмём.
Мне кажется, что многие восприняли это так: теперь, мол, будет лёгкое житьё, или хлеба прибавят завтра, а этого, конечно, не будет.
Успех пока имеет чисто стратегическое значение.
Но увидим дальнейший ход событий, тогда будет ясней.
Уже 3 часа ночи.
Ленинград празднует прорыв блокады. Это известие ободрит ленинградцев.
Пора спать. Сейчас 3.25.
Напиши, как вы встретили это известие?
Целую милую мою – голубоглазую. Скоро оденем погоны. Обязательно сфотографируюсь и пошлю тебе. Спокойной ночи.
Целую крепко, крепко. Виктор.
P.S. Сегодня на улицах флаги. У ленинградцев глаза сияют. От радости некоторые плачут.
Биневич Михаил Львович (1904–1944) — родился в г. Тихвине Новгородской губ. (ныне — Ленинградской обл.). Учился в механоконструкторском техникуме, затем работал инженером в проектном институте «Механобр» в г. Ленинграде. Отказался от брони, ушел на фронт добровольцем 5 июля 1941 г. Старший техник-лейтенант, начальник арт. вооружения 213-ой с. п. 56-ой Ленинградско-Пушкинской с. д. 42-ой армии Ленинградского фронта. Погиб в бою 21 января 1944 года. Похоронен в братской могиле у дер. Мыкалово под Ленинградом.
Письма адресованы жене, Лие Семеновне Альтшулер и сыну Евгению в эвакуацию в д. Ангасяки (Башкирия) и в г. Свердловск (ныне Екатеринбург).
18 января 1943 г.
Дорогая женушка!
Получая твои редкие письма, я все время в них читаю, что писем от меня нет и нет. Может быть, я действительно пишу сейчас реже и прошу не судить.
Сейчас идут и у нас боевые операции. С берега Невы мы отогнали немца. Сейчас идут бои на улицах Шлиссельбурга. Сегодня или завтра этот город будет нашим, сегодня или завтра мы соединимся с армией, идущей нам навстречу.
Как видишь, мы бьем гадов не шутя, освободили Ленинград.
Мой вес здесь немалый. Честь освобождения Ленинграда пала на нашу армию, а эту армию снабжаю боеприпасами я. От меня, стало быть, зависит успех боев, успех операций. И можешь поверить, что я не жалею сил, чтобы вовремя добыть все, что нужно, и в количествах максимально возможных в условиях больше годовой блокады.
Поэтому и пишу реже, что даже на сон имею 2–3 часа, и то не каждый день. И плюю на сон, лишь бы снять блокаду. Как-нибудь после войны я расскажу тебе о всех наших условиях, и ты поймешь мои возможности.
Ты только не волнуйся за мое здоровье. Меня пуля не берет. Я в этом убедился, не раз проверял, и с этой стороны я застрахован.
Значит, волноваться нечего.
Т. к. дело мое ответственное, много жизней зависит от моего снабжения, то я делаю все возможное не подкачать, мало пишу, почти не сплю и жалоб нет, так что не терроризируй и ты меня упреками в редком писании.
Поцелуй ребятишек. Целую крепко-крепко…
Безпрозванный Семен Львович (1898–1945). Родился в г. Киеве (Украина). Учился в реальном училище, затем в Библиотечном институте (ныне — Институт культуры) в Ленинграде. Возглавлял ряд учреждений культуры г. Ленинграда, в том числе — директор легендарного Большого Драматического театра. На фронте с августа 1941 г. В 1941–42 гг. служил в Ленинградском штабе партизанского движения, участвовал в прорыве блокады. В 1943 г. после окончания командных курсов «Выстрел» назначен заместителем командующего 454-го полка 100 с. д. 60-й армии; в конце 1944 г. в звании подполковника — командиром 472-го полка этой же дивизии 1-го Украинского фронта. Погиб при освобождении лагеря смерти Аушвиц (Освенцим). Копии писем жене, дочерям Майе и сыну Борису, сестре жены Асе, находившихся в эвакуации в Свердловске, предоставлены Музеем истории Нарвской заставы (С.-Петербург
3 февраля 1943 г.
Дорогие, шлю вам привет из нашего родного Ленинграда!
Судьба, а вернее интерес к проведенной мной работе и собранным материалам в тылу противника, дали мне возможность очутиться у берегов Невы.
В городе несравнимо веселее и бодрее по сравнению с п[рошлым] г[одом]. В феврале 42-го в Ленинграде был самый страшный мертвый период. Остановились водопровод, электроэнергия, вся жизнь. Город замерзал, есть было нечего. Смертность великая. Голод и холод сковали город. Казалось, город похоронен под снежными сугробами. Ветер и свист немецких снарядов рождали погребальную музыку по всем закоулкам города, через разбитые окна… Но город жил, боролся, победил стужу, голод, немцев.
За лето 1942 г. город набрал снова силы, окреп и в январе 1943 г. нанес сокрушительный удар немцам под Ладогой.
18 января 1943 г. была прорвана блокада. Это был праздник, настоящий праздник. Незнакомые люди обнимались, целовались, всю ночь звонили телефоны, поздравляли, прыгали, радовались. Борьба за снятие блокады, за освобождение города от близкого немецкого соседства, не закончена. Предстоят упорные бои. Немцы хотят вернуть утраченные позиции. Бессильные, они мстят, неистовствуют. На город, на мирных жителей посыпались снаряды и бомбы — куда больше, чем прежде…
Но город живет и не намерен падать духом. Теперь есть энергия, работают заводы, фабрики, свет есть даже в частных домах, есть трамвай, есть вода и не надо мыть белье на Невском у пожарного колодца. Стало побольше продуктов, тепла, работают театры. Вместо одного кино уже вертят фильмы 22 кинотеатра… Наш дом цел, только выбиты стекла. В н/квартире живут 2–3 семьи.
Тэнночка, учись хорошенько, чтобы мне не огорчаться… Хорошо бы скорее увидеться, женушка. Соскучил[ся]. За тобой, за детьми.
До скорой встречи, дорогая. Целую. [Подпись]. Привет маме и семье Аси.
Публикацию подготовил Леонид Тёрушкин Заведующий Архивным отделом НПЦ «Холокост».
