Скандинавский финансовый гигант сделал свой ход. Норвежский суверенный фонд, управляющий почти двумя триллионами долларов, объявил о распродаже активов 11 израильских компаний и разрыве контрактов с израильскими управляющими активами. Заголовки мировых СМИ запестрели драматичными формулировками: "продает", "сбрасывает", "избавляется". И на первый взгляд может показаться, что экономический Голиаф с севера действительно нанес ощутимый удар по экономике Израиля, находящейся в непростой ситуации после почти года военных действий.
Но давайте на минуту отложим эмоции и взглянем на цифры. Что мы видим? Норвежский фонд избавился от 18% своих израильских активов — звучит внушительно, не так ли? Однако абсолютная величина этих активов составляет около 352 миллионов долларов, или примерно 0,14% от общей капитализации израильского фондового рынка. Для сравнения: ежедневный объем торгов на Тель-Авивской бирже многократно превышает эту сумму.
История знает немало примеров, когда международные диверсификации действительно приводили к серьезному экономическому давлению. Вспомним движение против апартеида в ЮАР в 1980-х годах, когда масштабный вывод иностранных инвестиций ударил по 15% рыночной капитализации страны. Или санкции против Ирана, затронувшие около 12% экономики. Воздействие норвежского решения в 100 раз меньше по масштабу.
Израильская экономика демонстрирует впечатляющую устойчивость, особенно учитывая геополитические потрясения последнего года. Тель-Авивский индекс 125 вырос на 28,5%, опережая американский S&P 500 с его 24,3%. Шекель укрепился к доллару на 5%. Высокотехнологичный сектор, составляющий пятую часть ВВП страны, продолжает привлекать глобальные инвестиции — более 12 миллиардов долларов только в 2024 году, что на 27% больше, чем годом ранее. Согласитесь, это не похоже на экономику, которая находится на грани краха из-за решения одного, пусть и крупного, инвестора.
Но если реальный экономический эффект минимален, то в чем же тогда смысл норвежского демарша? Здесь мы переходим из мира цифр в мир символов и этических позиций. Норвежский фонд, славящийся своим вниманием к этическим аспектам инвестирования, обосновал свое решение "чрезвычайными обстоятельствами" в Газе и на Западном берегу. Примечательно, что среди компаний, от которых избавился фонд, фигурирует Bet Shemesh Engines Ltd — производитель комплектующих для истребителей, участвующих в операциях в секторе Газа.
Этот шаг Норвегии следует рассматривать в контексте более широкой международной тенденции. Испания, Ирландия, Словения и Армения недавно признали Палестинское государство. Рейтинговые агентства S&P и Moody's понизили кредитный рейтинг Израиля. Мировое сообщество все активнее требует прекращения военных действий в Газе, где гуманитарная ситуация продолжает ухудшаться.
Ранее МИД Израиля пригрозил "серьезными последствиями" для Норвегии, за активные контакты с ХАМАС, а власти отозвали аккредитацию и визы восьми норвежских дипломатов. Это напоминает международную шахматную партию, где каждый ход имеет больше символическое, чем практическое значение.
Глядя на эту ситуацию, невольно вспоминается знаменитая фраза "много шума из ничего". Норвежский фонд распродал активы на сумму, составляющую менее двух сотых процента своего портфеля. Это как если бы миллионер решил сэкономить, отказавшись от одной чашки кофе в год. Влияние на израильскую экономику составляет 0,0677% от ВВП страны — цифра, которая теряется в погрешностях статистических измерений.
И все же, несмотря на микроскопическое экономическое воздействие, символическое значение этого шага нельзя недооценивать. Норвежский фонд — не просто крупный инвестор, это маяк для многих институциональных инвесторов, ориентир в вопросах этического инвестирования. Его решения внимательно изучаются и часто копируются. Поэтому главная опасность для Израиля заключается не в конкретных 352 миллионах долларов, а в возможном эффекте домино, когда другие инвесторы последуют примеру норвежцев.
История экономических санкций и диверсификаций учит нас, что их эффективность зависит не столько от первоначального удара, сколько от способности создать широкую коалицию. Экономические санкции против ЮАР стали эффективными, когда к ним присоединились сотни университетов, пенсионных фондов и корпораций. Санкции против Ирана работали, когда их поддержали десятки стран. Пока же норвежский жест остается относительно изолированным действием, хотя и встроенным в более широкий контекст дипломатического давления.
Для Израиля, чья экономика традиционно демонстрирует исключительную устойчивость к внешним шокам, реальную угрозу представляет не столько диверсификация иностранных инвестиций, сколько продолжающийся конфликт. Война требует значительных ресурсов, увеличивает бюджетный дефицит (до 7-8% ВВП) и повышает долговую нагрузку. Эти факторы гораздо существеннее для долгосрочных экономических перспектив, чем символические жесты отдельных инвесторов.
Так уничтожает ли Норвегия экономику Израиля? Ответ очевиден — нет. Но создает ли она прецедент, который может иметь долгосрочные последствия? Возможно. В мире, где репутация и символы порой значат больше, чем проценты и пункты ВВП, каждый такой жест — это камешек, который может вызвать лавину. Однако пока лавины не видно, а израильская экономика продолжает демонстрировать устойчивость, которая не раз удивляла скептиков и заставляла аналитиков пересматривать свои пессимистические прогнозы.
КЛЮЧЕВЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ И СРАВНЕНИЯ
Показатель Значение Контекст
Стоимость проданных активов $0,352 млрд 0,14% рыночной капитализации Израиля
Влияние на ВВП Израиля 0,0677% Практически неощутимо
Доля в портфеле норвежского фонда 0,0185% Микроскопическая часть
Рост Тель-Авивского индекса (2024) +28,5% Опережает S&P 500 (+24,3%)
Укрепление шекеля к доллару (2024) +5% Показатель доверия инвесторов
Инвестиции в израильский хай-тек (2024) $12+ млрд (+27%) Продолжающийся интерес глобальных инвесторов
